Всесилие искусства поистине очевидно: оно повелевает временем. С какой изящной простотой оно лавирует между стилями и канонами, как своевольно оно в выборе эпохи. Эквилибристика на тонкой связи времен вполне ныне доступна эстетствующему ценителю искусства.

1919 год. Василий Кандинский организовывает первый музей авангарда, московский «Музей живописной культуры». Созданный как институт изучения восприятия искусства зрителем, он был необычен своим новаторским аналитическим подходом к организации выставок: модель устройства экспозиций избирала своей тематикой не стилевые, а качественные характеристики живописи.

Таким образом, залы в музее были посвящены не художественным течениям и отдельным авторам, а измерениям изобразительного искусства: цвету, форме, линии. Это был невиданный до той поры эксперимент, который, к сожалению, был насильственно заглушен: музей едва успел просуществовать 10 лет.

Однако сам факт возможности устроения подобной неклассической экспозиции даёт богатую пищу для размышлений. Живопись, согласно такой этой позиции, представляет собой эстетическую ценность вне культурного контекста, вне каких-либо коннотаций. И этот важнейший вывод был подхвачен  уже нашими современниками.

В пример - недавно прошедшая в ГМИИ им. Пушкина экспозиция «Вокруг рельефа». В одном зале были собраны абстрактный рельеф современных художников и – подумать только! - жертвенные столики древнего Египта. По словам организаторов, смысл этой экспозиции в выявлении общих законов формообразования.

Перешагнуть условность времени сегодня оказались готовы и некоторые коллекционеры. Оставив традиционный способ организации коллекции по хронологическому принципу, они вносят в свои собрания гармонизирующий хаос. В одном из интервью искусствовед Григорий Козлов рассказывает о новой тенденции среди коллекционеров. Долгое время, собирая старое искусство, некоторые коллекционеры вдруг начинают скупать совсем «свежие» произведения.

И в этом, казалось бы, смелом, экспериментальном шаге просматриваются логически объяснимые истоки, даже более того: исторически обусловленные. Появление этой тенденции закономерно, как отголосок постмодернизма, культурного витка, концентрирующего в себе с высоты времён разновекторные эстетические парадигмы. Постмодернистская демократичность и плюрализм приемлют старое и новое в равной степени. Но если с одной стороны такого рода коллекционирование предполагает соединение временных эпох, стилей, как бы сгущение информации, то с другой – совершенное отрицание любой культурной интерпретации.

При применении такой неклассической модели организации коллекции структура того небоскреба культуры, на крыше которого стоит человечество сегодня, рушится. Этажи его перемещаются в произвольном порядке, уничтожая само здание. Нет, я не говорю о мракобесии и бескультурье, отнюдь. Дело в том, что здание это коллекционер «уничтожает» лишь в сознании, путем отрешения или, в феноменологической терминологии, редукционистского жеста. Лишь подготовив, очистив свое сознание, принеся в жертву историческое мышление, зритель становится способным к постройке новой эстетической системы на руинах того небоскреба. Он становится способным к восприятию искусства как искусства вообще, как квинтэссенции человеческой самости, а не как исторически и культурно обусловленного феномена.

Таким образом, сегодня рождаются зритель и коллекционер нового типа, ставящие искусство вне времени, пространства и культурной шелухи. Нельзя не признать, что это даёт нам огромное поле для экспериментов, для свежего взгляда и новых интересных открытий.